- Деда, у тебя кровь на лице! Ты, что? Ударился обо что-нибудь?- Глядя на тонкую струйку крови, медленно стекавшую по правой стороне дедова лица, над бровью, сквозь ресницу, прямо в открытый глаз, испуганно воскликнула внучка. Она держала годовалую дочку на руке и, пальцем свободной левой руки показывала на лицо деда.
- Да нет, что ты, не ударился! Вот, наконец-то… вышел!- и он, бережно, держа дрожащими пальцами маленький острый предмет, растерянно стал вытирать морщинистой ладонью кисти руки с лица кровь, совершенно не сознавая, что размазывает по лицу тонкую струйку крови, медленно текущую по такому же морщинистому, как ладонь, лицу.
- Вот, с самой войны ношу! Долгонько же он меня мучил!- И дед медленно переложил маленький острый кусочек металла на ладонь руки.
- А, что это у тебя такое? – ничего не понимая, в недоумении спросила внучка.

- Осколок. – Задумчиво и, как-то неохотно, уставившись в одну точку заслезившимися, вдруг, голубыми глазами, тихо ответил дед.
- Что? Какой осколок? Да откуда он у тебя?- растерянно расспрашивала внучка.
- С войны, внученька, с войны! С самой Великой…Отечественной!- и дед медленно опустил свой взгляд на ладонь с лежащим на ней осколком.
_ С войны? С Великой Отечественной? … Так долго?- испуганными и, в то же время, любопытными глазами внучка уставилась на тёмный, маленький, острый кусочек металла, спокойно лежащий в старой ладони фронтовика.
Наверное, ещё долго бы они рассматривали этот маленький чёрный острый осколочек, лежащий на дядиной ладони, не войди, в этот момент, в дом, я.
Увидев меня, дядя Лёня засмущался, засуетился и хотел, было, уже выкинуть осколок в мусорное ведро, но тут быстро вмешалась тётка:
- Постой, дед, дай хоть детям посмотреть!
Дядя Лёня нехотя положил темный кусочек металла на стол.
Вытирая кусочком бинта с лица деда кровь, как смогла, тётушка рассказала мне про случившееся с ним, событие.
Уставившись глазами на металлический предмет, величиной с неправильной формы, спичечную головку, я не решался до неё дотронуться и спросить у дядьки о самом, для меня, главном. Пересиливая неловкую, наступившую, тишину в доме, я всё же спросил:
- Дядя Лёня, и много таких, «ценных», подарков у тебя ещё?
- А кто их считал?! Вот они, между рёбер, под кожей катаются! Помаленьку «выходят» из глубины тела! Катаются, ну и пусть себе катаются! Мне жить сильно уже не мешают. Первые годы после войны они ещё давали мне «прикурить», а сейчас мы уже, как бы, сроднились. Со временем ко всему человек привыкает.- Снова смутившись и отводя взгляд в сторону, схитрил он, опуская вниз задранную кверху рубашку на теле.
На очень худом его теле, теле фронтовика я успел разглядеть множество шрамов, рубцов, а между рёбер, под кожей, множество синих точек разной величины, в виде безобразной татуировки.
- Дядя Лёня! А, где и, за что, ты был «награждён этим подарочком»?- Показывая рукой на лежащий кусочек металла на столе, уже смелее спросил я, хорошо зная, что не любят те, кто видел смерть в глаза, рассказывать не только о себе, но и о войне, о тех суровых грозных временах.
В доме снова наступила неловкая тишина. Только за окном играл в ставнях ветерок с крепчающим морозцем.
- Да! Скоро уж двухтысячный год пойдёт! … А я-то думал, что не доживу! Дожил! Назло всем врагам дожил! Ну, а, этот, как ты говоришь, «ценный подарочек», я получил на втором Белорусском фронте в феврале 1943 года. Тогда шли ожесточённые бои! За каждую пядь нашей Советской земли на смерть бились с врагом!
Наш полк, во время тяжелейших боёв, в очередном наступлении на фашистов, попал
под усиленный миномётный огонь врага.
Очнулся я уже в полковом госпитале, весь в бинтах. … Да, что тут говорить!? За годы
войны не раз смерти в глаза смотрел!- Наступила неловкая пауза тишины.
- Наверное, не зря орденом Красной Звезды наградили! Как только жив остался?!
Не пойму!?- Прерывая домашнюю тишину, коротко поведал он нам свою скупую историю, и историю, безобидно лежавшего на столе, маленького темного металлического кусочка, величиной, всего лишь, со спичечную головку.
Отпраздновали очередную годовщину в Великой Отечественной войне. В конце мая 2000 года дяди Лёни не стало. Шагая за гробом, я вспомнил этот, казалось бы, незначительный эпизод, глядя на дядины боевые ордена и медали, тихо покоящиеся на красной атласной подушечке. Под каждый шаг внука, несущего ордена, подушечка вздрагивала и ордена при этом, задевая друг – друга, издавали глухой металлический звук, как бы отдавая при этом последние почести своему хозяину.
- Ну, хоть, когда-нибудь, хоть одно поколение проживёт свою жизнь бес воин?- С горечью подумалось мне.
А следом…, следом несли венки, венки, венки ….

Н. Меркулов.